Почему закрыли пенсионный фонд «Коргау»?

Генерал-майор юстиции Рустем КАЙДАРОВ надеялся на честную работу по международным стандартам, но… проиграл. На днях Агентство по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций (АФН) упразднило его детище – накопительный пенсионный фонд (НПФ) «Қорғау». Он был одним из немногих неаффилиированных в Казахстане НПФ и единственным в мире НПФ, ориентированным больше на вкладчиков из силовых и правоохранительных структур. На рынке просуществовал десять лет. За это время акционеры фонда не получили ни тиына дохода.

– Рустем Есимханович, АФН мотивирует отзыв лицензии тем, что «Қорғау» систематически нарушал законодательство. В чем это выражается?

– В наш адрес было одно замечание по привлечению пенсионных взносов, на основании которого приостановили деятельность фонда. Как известно, с января этого года мы не привлекали взносы, а переводы, пенсионные выплаты осуществлялись. По большому счету, мы всегда думали о своих вкладчиках и делали все возможное, чтобы обеспечить им доход. Года два назад на 120 тысяч своих вкладчиков, мы получили доход миллиард 607 миллионов тенге, однако нигде не демонстрировали, что имеем самый большой доход на одного вкладчика.

Другое дело, что когда в условиях кризиса начала подниматься доходность акций нефтегазовой, металлургической и так далее промышленности, мы проиграли, так как не смогли маневрировать своим небольшим портфелем ценных бумаг. Кстати, с апреля 2008 по апрель 2009 года активами нашего фонда управляла компания «Жетысу», нанесшая нам убыток на миллиард 200 миллионов тенге. Мы написали компании письмо с предложением добровольно выплатить нам убыток, в противном случае будем судиться.

– У Вас ситуация – нарочно не придумаешь. 18 мая Вам исполнилось 70 лет, 19 мая истекает срок продления действия лицензии, а 20 мая АФН закрывает ваш фонд, который Вы возглавляли с первых дней создания. Видимо, высшим силам угодно было, чтобы Вы дальше не работали, ушли на заслуженный отдых.

– Что ж, бывают такие совпадения. АФН могло давно закрыть наш фонд, так как позиция наших акционеров была известна, у них не было возможности увеличивать уставный капитал. В экономике действует принцип – вложи и получи доход. А наши акционеры в течение десяти лет ни копейки не получили, все уходило на развитие фонда, увеличение уставного капитала. Сначала он был 90 миллионов тенге, затем 150 млн., затем 300 млн. На сегодня составляет 800 млн., но этого мало для выполнения пруденциального норматива К1 – достаточности собственного капитала. Чем больше пенсионный фонд, тем больше у него должен быть собственный капитал. Для того, чтобы наш фонд существовал, надо было увеличить уставный капитал, разумеется, за счет которого растет собственный капитал, где-то на полтора миллиарда тенге, но не получилось.

– Почему?

– Одним из наших акционеров является «БанкЦентрКредит», но у него свой пенсионный фонд «Капитал», поэтому банк ни тиына в нас не вкладывал. Точно так же остальные акционеры – Фонд содействия борьбе с преступностью и правонарушениями, республиканское спортивное общество «Динамо», Госкомимущество, имеющие у нас небольшие доли.

К слову, в позапрошлом году в Алматы состоялось выездное заседание Комитета по экономическим вопросам Парламента, на котором депутаты заявили, что все ПФ должны иметь уставный капитал не менее двух миллиардов тенге. Я у них спрашивал, из какого расчета? Если, допустим,«Қорғау» имеет 20 млрд. активов, а НПФ Народного банка – 400 млрд., то почему у нас у обоих уставный капитал должен быть два миллиарда? Законодатель должен уметь обосновывать свои цифры, нельзя же стричь всех под одну гребенку. Теперь оказалось, что и два миллиарда мало, потому что идет кризис, растет число дефолтников, по ним надо создавать провизии, а для этого нужны деньги и так далее.

Кризис коснулся всех, в том числе и Казахстан. В прошлом году, к примеру, у нас порядка двадцати внутренних инвесторов стали дефолтными. В нынешнем году ожидается не меньше. А коли это дефолт, значит, это риски ценных бумаг в портфелях ПФ, страховых компаний, поэтому на эту сумму создается провизия. Я не раз говорил и говорю, что если бы мы увеличили уставный капитал на полтора миллиарда тенге, то выполнили бы все пруденциальные нормативы. Тем более, к моменту отзыва лицензии мы уже несколько лет работали по международным стандартам и оценивали свой портфель по рынку.

Если, допустим, сегодня на рынке поднялись по цене облигации какого-то инвестора, мы сегодняшнюю стоимость и показывали. И, наоборот, если снизились, показывали эту сумму. А когда по рынку работаешь, тем более в условиях экономического кризиса, когда дефолтных инвесторов становится много, то тогда тяжело приходится тем, кто работает честно. Правда, сейчас АФН наконец-то решило этот вопрос, и теперь портфель ценных бумаг будет оцениваться по рынку. Но, думаю, сразу все ПФ по рынку свои портфели оценивать не будут, этот процесс подразумевает обдуманные, поэтапные шаги. В первую очередь в поле зрения окажутся те вкладчики, которым до пенсии осталось 5-6 лет. Для них будет формироваться отдельный портфель, и их бумаги будут вкладываться в нерисковые инструменты.

– Вы не пытались найти себе более стабильных, надежных акционеров?

– Пытались и таковые находились, но по разным причинам АФН не давало согласия. Например, изъявил желание вложить деньги в «Қорғау»иностранец, но он был нерезидентом Казахстана. Поскольку пенсионные фонды относятся к социальной сфере, то акционеры фонда должны быть резидентами Казахстана и это правильно.

Обратились к нам два банка, и мы уже были готовы оформить сделку купли-продажи наших акций, но она не состоялась, так как в тот момент Президент в своем Послании народу Казахстана отметил, чтобы банки занимались только банковскими делами, что их надо отсечь от всяких финансовых институтов, и даже от строительных компаний. Понятно, банки в долю не вошли, покупать наши акции отказались.

 – Почему же тогда АФН тянуло с отзывом у вас лицензии? Сначала ее действие было приостановлено на месяц, затем продлено на два месяца, потом еще на месяц.

– Мы сами не просили продлить, но находились такие инвесторы, которые писали письма в АФН, что хотят приобрести долю нашего ПФ и АФН продлевало нам лицензию.

– Один из ваших бывших акционеров, с которым у вас произошел конфликт, обосновывал свои действия неэффективной инвестиционной политикой «Қорғау», нежеланием менеджмента фонда предложить конкретные пути выхода из создавшейся ситуации. Как Вы расцениваете такое мнение?

– Сегодня на рынке фактически нет доходных инструментов. Возьмем государственно-частное партнерство, например, железную дорогу Шар – Усть-Каменогорск. При ее строительстве государство рекомендовало нам, пенсионным фондам, приобрести акции, облигации компании «Досжан Темир жолы», созданной для реализации этого проекта, и гарантировало нам определенное вознаграждение. И что, в конце концов, получилось? Правительство начало давить на нас, ценные бумаги обесценились, и гарантия получилась на словах, а не на деле. Я не поверю, если кто-то из пенсионных фондов скажет, что получает большие, миллиардные доходы. Сейчас, повторяю, нет доходных инструментов. Даже государственные ценные бумаги на сегодняшний день не дают дохода, тем более, если учесть инфляцию. Покупать ценные бумаги под восемь процентов доходности – рискованно, ведь не знаешь, с какой инфляцией закончится год. Считаю, правительство должно пересмотреть этот вопрос с тем, чтобы доходность перекрывала инфляцию, по крайней мере, на четыре-пять процентов.

– Вообще-то мы уже давно, в течение ряда лет, говорим, что длинные деньги только у пенсионных фондов.

– Это так и их как раз надо правильно использовать, по конкретным адресам, направлениям. Вот мы говорим: инновационная технология, новые объекты и так далее. Но обстоятельного, профессионального прогноза, что это может дать через год-два, нет. А они должны быть и о них должны знать такие потенциальные инвесторы, как пенсионные фонды и страховые компании. А мы не знаем. Сообщается только, на каких условиях они разместили на рынке свои ценные бумаги, а так это или не так – никто не знает.

– А рынок разве не отвечает за то, что допустил на рынок того или иного инвестора? Сегодня он допустил, а завтра игрок стал дефолтником. Кто несет ответственность? Кто убытки несет?

 – Тот, кто купил эти бумаги по рекомендации рынка. Сам рынок за это не отвечает. У нас закон несовершенен: когда идут убытки – все в стороне.

– Можно ли ситуацию с вашим фондом считать как передел на пенсионном рынке в условиях кризиса?

– Я бы так не сказал. Некоторые «знатоки» толкают идею, что в Казахстане должно быть два-три пенсионных фонда, а все мелкие должны уйти с рынка. Я категорически не согласен с такими выводами. В мире как раз наоборот. В Италии, например, действует более 300 ПФ и никто не говорит, что это много. Если это морской порт, то он имеет свой ПФ, куда поступают отчисления своих же работников и средства идут на развитие самого же предприятия. А в нашей стране 14 ПФ, без нашего упраздненного «Қорғау» – 13 и глаголют, что это много.

– В Казахстане есть пенсионные фонды, близкие по ситуации к вашему?

– Не буду называть, но есть и немало, хотя никто это признавать не хочет. У них у всех портфели ценных бумаг не лучше, чем у нас. Разница лишь в том, что у одного государственных ценных бумаг может быть тридцать процентов, у другого – сорок и кто-то кое-как, со скрипом, но выполняет пруденциальные нормативы К1. А так ситуация у всех примерно одинаковая, ни у кого особо не отличается портфель.

– У Вас имеются претензии к АФН?

– АФН должно не только надзирать, но и помогать, продумывать, поддерживать хорошие начинания, обобщать и шире распространять положительный опыт деятельности пенсионных фондов, страховых компаний, банков, то есть всех финансовых секторов. Почему никто не обобщает работу финансового рынка? Почему столько инвесторов в нашей стране потерпели дефолт? Кто и где недосмотрел? АФН, когда давало решение на выпуск акций или облигаций? Или же на рынке что-то не так делается? На мой взгляд, эти инвесторы не были поддержаны банками, государством. Если бы вовремя их поддержали, они бы, наверное, продолжали действовать. Может, цены бы чуть-чуть упали, но не до такой степени, чтобы дефолтниками стать, банкротами. Все эти проблемы надо обобщать и тем самым повышать квалификацию. Вот в Алматы открыт Региональный финансовый центр (РФЦА). Ну и что? Фактически он не работает. А когда заработает? Это тоже вопрос.

– Как известно, вкладчиками «Қорғау» являются в основном сотрудники МВД, КНБ, других военных, силовых и правоохранительных ведомств, законодательных органов. Сколько у вас было вкладчиков и что Вы посоветуете им делать – срочно самим переводиться в другой ПФ или ждать, куда их переведет АФН?

– На момент закрытия фонда у нас осталось 100 741 человек. Нашим вкладчикам беспокоиться не о чем. Накопления за каждым из них числятся, так что их деньги, активы по решению суда будут переданы в другой пенсионный фонд. В какой – пока неизвестно. Но, думаю, передадут в хороший фонд, в слабый не передадут. Поэтому советую дождаться решения АФН.

– Я тоже была вашим вкладчиком и не уходила из вашего фонда из уважения лично к Вам.

– Молодец (смеется). Как говорит мой хороший друг, я телефоны и друзей не меняю.

– Ваши вкладчики не будут в обиде на вас? Что вы для них успели сделать?

– Мы своих вкладчиков не обижали, мы многое для них сделали. С участием нашего фонда изменены положения статей пенсионного законодательства, в соответствии с которым перечисления пенсионных взносов для сотрудников силовых структур производится за счет бюджета. Изменены положения статей, в соответствии с которыми с лиц, вышедших на пенсию по выслуге лет, а также имеющих к 1 января 1998 года десять и более лет стажа службы, при устройстве на работу не взимаются пенсионные отчисления.

Произведен перерасчет пенсий для сотрудников силовых и правоохранительных ведомств, вышедших на пенсию по выслуге лет. Предусмотрена государственная базовая пенсионная выплата для сотрудников силовых структур при выходе на пенсию по выслуге лет. Стали отчисляться пенсионные взносы курсантам Министерств внутренних дел, обороны, юстиции, КНБ, МЧС, Комитета таможенного контроля, Агентства финансовой полиции и военнослужащим срочной службы.

Судьям, так же как и представителям Министерства обороны, КНБ, МВД идут 20-процентные пенсионные отчисления: десять процентов – за счет госбюджета и столько же за счет собственной зарплаты. Это тоже наша работа совместно с Министерством юстиции и Верховным судом.

– «Қорғау» расположен в огромном здании на одной из центральных, красивейших улиц Алматы. Чья эта собственность и что с ней будет?

– Действительно, мы находимся в «золотом квадрате», ни у одного ПФ нет такого хорошего, добротного здания как у нас. Площадь почти четыре тысячи кв. метров, 25 соток земли. Входит оно в собственный капитал фонда. Что с ним делать дальше – решит ликвидационная комиссия. Скорее всего, при передаче активов его будут реализовывать.

– Чем Вы будете заниматься дальше? Будете создавать еще один ПФ?

– Нет. Это надо быть чьей-то дочерней организацией, а я ни у кого не хочу быть в подчинении. У меня есть общественная работа, я являюсь председателем Республиканского объединения «Совет генералов», Фонда содействия борьбе с преступностью и правонарушениями, не закрыта дорога для меня и в вузы, я уже был завкафедрой в двух университетах.

Конечно, жалко, что с «Қорғау» так получилось. В начале этого года к нам приезжали из Венгрии, хотели ознакомиться с опытом работы нашего фонда. Оказывается, нигде в мире такого нет, чтобы в одном ПФ были все силовики. Наши гости сказали, что тоже хотели бы объединить у себя силовиков в один фонд по подобию казахстанского образца.

Торгын НУРСЕИТОВА

Источник: zakon.kz