Однажды мы уже искали центр Евразии, ошибочно полагая, что он находится на окраине Семея. И наткнулись на него там, где не ждали, - в 180 километрах от города, возле дома-музея Абая в Жидебае.
- Да вот он! - воскликнул я с тем же восторгом, с каким моряк видит землю после многомесячного плавания по безбрежному океану. - Вот же он, центр континента!
Маршрут, от которого беременеют
Восточно-Казахстанская область на одинаковое расстояние удалена от четырех океанов. Точка центра евразийского континента отмечена рядом с домом-музеем великого казахского поэта Абая. На круглом, как земной шар, основании установлена невысокая каменная пирамида c надписью на трех языках: центр евразийского континента.
На этот раз мы приехали сюда окольными путями. Проще всего было бы вначале добраться до Семея, а от него - в Жидебай по тому пути, который юный Абай преодолевал на коне за три дня. Мы проехали по алматинской трассе до аула Аршалы (225 км, Жарминский район), там свернули на проселок с указателем "Дуан Аркабай" и устремились в Абайский район. Места здесь почти безлюдные, в случае поломки автомобиля рассчитывать на помощь со стороны не приходилось. Мобильной связи нет. Так что некоторый риск присутствовал в этом путешествии.
- Кто такой дуан?
- Целитель, - отвечает Алексей.
- Заодно, - говорю, - можно и подлечиться:
Через полсотни километров замечаем жилое строение и старые казахские могилы. Подъезжаем, навстречу выходят бойкая молодая женщина и мужчина с плохими зубами.
- Здесь, - спрашиваю, - живет дуан Аркабай?
И тут выясняется, что знаменитый лекарь умер в 1948 году, похоронен здесь, нам показали его могилу. Сказали, что дух его все еще витает над этими местами и по-прежнему лечит. Дуан Аркабай каким-то таинственным способом заставлял беременеть бесплодных женщин, обращавшихся к нему за помощью. Чтобы зачать, было достаточно переночевать у Аркабая всего одну ночь. Аркабая давно нет, но дело его живет.
- А вы, - интересуемся мы, - хозяева тут?
- Нет, - отвечает женщина, - в гости приехали. А хозяйка в райцентре.
- Это место точно лечит?
- Не знаю, понятия не имею, - говорит молодка, прячась от объектива.
- Значит, - вслух предположил я, выехав на дорогу, - приехали лечиться.
- Главное, верить, - согласился Алексей:
Долой асфальт, да здравствует гравийка!
После ливня проселок местами размок, нашу "Ниву" порой кидало из стороны в сторону, но все искупали полынный воздух, тройные радуги над ковыльными склонами, причудливые каменные города. Мы собирали, не выходя из машины, шампиньоны, выросшие на обочинах. Фотографировали куликов с длинными-длинными носами.
Странное впечатление оставило селение под названием Аркат. Обилие деревянных уборных и полное безлюдье. Не у кого было спросить, как выехать отсюда. Поплутав минут 10, мы нашли-таки выезд на гравийное шоссе. И вновь устремились к центру евразийского континента. Гравийка показалась такой ровной, что я разразился гневным монологом в адрес дорожников. Если они не умеют делать долговечные асфальтовые покрытия, пусть оставляют гравийные, которые намного дешевле и проще в ремонте. Прошелся грейдером - и шоссе, как новенькое:
Чистая энергия космоса
Жидебай встретил нас темно-фиолетовыми тучами. Дул пронизывающий ветер.
- Одно слово, зимовка, - говорю я, входя в дом-музей Абая. Нас снова, как и шесть лет назад, встречает радушная хозяйка, экскурсовод Гульсара Кусаинова. Она не помнит, что мы уже встречались, и с тем же энтузиазмом рассказывает, что зимовка в Жидебае, в самом центре Евразии, была любимейшим местом поэта. Сюда он всегда спешил приехать. Здесь он как бы заряжался чистой энергией космоса, в который теперь устремлены белые башни мавзолея.
Лирический музей вещей
От прежнего дома, который был построен по проекту самого поэта, осталась только одна стена. Хорошо, что сохранился сам проект, уцелели и многие вещи, которые служили Абаю при жизни. Тюбетейка и серебряный пояс достались ему еще от отца Кунанбая. Задерживаемся возле седла любимой жены Айгерим. Рассматриваем корешки книг в шкафу. На письменном столе раскрыты произведения Гоголя и Лермонтова. Абай хорошо знал русскую классику. Можно дотронуться до струн домбры, которая когда-то пела в руках поэта. Впервые мы увидели его рукописи. Все вещи здесь, в центре континента, производят впечатление чего-то настоящего, подлинного, сделанного на века.
Кукушка в старинных часах с гирьками на цепочках прокуковала полдень, и сами собой всплыли строки одного из стихотворений Абая в переводе Евгения Курдакова:
Стук часов - не робкий шелест забытья,
Это судорожный ропот бытия.
В каждом звуке чья-то жизнь
и чья-то смерть.
Не уйти, не обмануть,
не претерпеть.
Хорошо быть гостем
У гостя всегда больше времени, чем у хозяина. Гульсара и остальные сотрудники музея суетились в ожидании приезда важной делегации, и мы, предоставленные сами себе, еще долго ходили по мемориальному комплексу и удивлялись тому, какие глубокие мысли рождаются здесь как бы сами собой. Ну, к примеру, Алексей вдруг сказал, поглядывая на свой мобильник:
- Время тянется, а годы летят:
- Что это, - говорю, - с тобой? Ты стал мыслителем?
- Почему нет? - отвечает мой спутник. - Местоположение обязывает. Мы в центре континента.
Андрей КРАТЕНКО, Восточно-Казахстанская область
Источник: Газета "Экспресс-К"
