Алексей Широков: умеет постоять за себя и не только

   С нападающим «Казцинк-Торпедо» Алексеем Широковым мы встретились после очередной тренировки по… боксу. Как минимум раз в неделю (когда команда находится дома) форвард посещает зал бокса во Дворце спорта, где тренируется под руководством чемпиона мира Ержана Шегенова. 

   У тех болельщиков, которые знакомы с биографией Широкова-старшего, этот факт не вызовет удивления. Минувшим летом в Риге Алексей стал победителем первого в истории боксерского турнира среди хоккейных тафгаев. Чемпионский пояс он завоевал, победив в ринге «великого и ужасного «витязя» Брэндона Сагдена и главного громилу АХЛ Кипа Бреннана. Не правда ли, впечатляет?!

   Алексей Широков — один из трех новобранцев из Латвии, с которыми клуб подписал контракты в этом сезоне. В команде также играет его младший брат — Максим Широков, и еще один «латыш» — Коба Ясс.

   После очередной серии игр на домашнем льду (в которой, кстати, Алексей набрал 3 очка в трех матчах), нападающий дал интервью официальному сайту клуба.

— Алексей, в твоей биографии столько интересных фактов, что про хоккей особо говорить не хочется. Давай начнем с Риги. Ты — русский. Расскажи о своей семье, как, в каком поколении вы попали в Латвию?
— Бабушка жила еще в блокадном Ленинграде, после войны переехала в Латвию, видимо, по работе. И по отцовской, и по материнской линии у меня все русские. Поэтому я русский. В Латвии — русский, приезжаю сюда — все называют латышом. Вот такое двоякое состояние.

— У нас в Казахстане языковая политика, наверное, самая либеральная на всем постсоветском пространстве. Знаю, что в Латвии необходимо обязательное знание государственного языка.
— Да, конечно. Гос. язык необходим: везде, где принимают на работу, знание латышского должно быть на третью категорию (высшую), тогда трудоустроишься без проблем.

— Ты владеешь латышским?
— В совершенстве. Хотя учился в русской школе и на урок латышского не ходил, приходил уже на экзамен. Просто во дворе с детства мы общались друг с другом: русские, латыши. Кстати, брат Максим учился в латышской школе. Думаю, чем больше языков ты знаешь, тем лучше. Вот я бы еще какой-нибудь язык выучил. К примеру, сейчас жалею, что не учил итальянский, когда играл в Италии. Английский знаю более-менее.

— Прибалты сейчас по-новому смотрят на свою историю. Годы в Союзе считают оккупационным периодом. Скажи, в Риге отмечают 9 Мая?
— Да, конечно. В День Победы вокруг Памятника свободы целый квартал — все в цветах. Единственное, что в определенную дату проходят и шествия эсэсовцев. Я считаю, это неправильно. Для меня вообще довольно не понятно, почему в некоторых странах восточной Европы убирают памятники Победе и советским воинам, хотя в самой Германии они стоят. И это честь и дань памяти тем людям, которые победили фашизм.

— Ты — латвиец во втором поколении. У тебя есть патриотические чувства к Латвии?
— Вне всяких сомнений! Я русский, но я гражданин Латвии. Это моя Родина, которую я очень люблю, и Ригу я не променяю ни на один другой город мира.

— За что любишь Ригу?
— Во-первых, за то, что вырос здесь. Во-вторых — море. Если с утра хорошая погода, отправляюсь на море и могу провести там целый день. Море, пляж — мне больше ничего не нужно. Футбол, волейбол, велосипед или просто пробежка… Церковь и море — два места, в которые ты приходишь и очищаешься, освобождаешься от всего.

— Не могу совсем обойти тему хоккея. Как вы с братом попали в этот спорт?
— Я занимался борьбой. У меня отец — мастер спорта по борьбе, сам вырастил мастеров. Параллельно ходил на большой теннис, плавание, в общем, занимался всеми доступными видами. А теннис был в Ледовом дворце спорта на третьем этаже. Понемногу с братом стали ходить вниз — шайбы собирать, дома играть с клюшками. Ну, и первым Максим записался в секцию, понравилось. Потом через полгода пошел я.

Первым моим тренером, который меня воспитал как игрока и как человека, был Сергей Юрьевич Ивченко — ваш усть-каменогорский тренер. И когда подошло время, нас принял Владимир Григорьевич Решетников — заслуженный тренер Казахстана, он помогал как ассистент Ивченко, он тоже усть-каменогорский. Поэтому с вашим городом у меня есть тесная связь.

— Я бы даже сказала, косвенно тебя можно считать воспитанником усть-каменогорской шайбы! Не вдаваясь в подробности, в твоей карьере можно выделить три этапа: когда ты играл за латвийские клубы, российские и клубы дальнего зарубежья (Финляндия, Чехия). Почему прекратился российский этап? Знаю, ты хотел играть в КХЛ как можно дольше?
— В прошлом году поменялось руководство клуба («Амур»), меня освободили из команды. По России предложений не было. Поехал в Финляндию на месяц. Там, не зная финского и плохо зная английский, было тяжело влиться в команду. Тренеры, в общем то, были довольны моей работой. Но я решил вернуться домой. Затем поступило предложение из Чехии. Там было полегче. Все-таки и язык на русский чем-то похож, и ребята в команде по-другому относятся.

— Если сравнивать уровень хоккея: Россия (КХЛ), Латвия (открытый чемпионат Беларуси) или зарубежье?
— По содержанию игры, наверное, КХЛ посильней. А по скорости, по жесткости — финская лига. У них маленькие площадки, и все настолько быстро и жестко, что физическая подготовка там намного важнее, чем в России. В России мастера более высокого класса — игровики. В Финляндии — все более прямолинейно и очень жестко.

— Вот, как раз, насчет жесткости. Была поражена, когда узнала, что ты победитель первого Чемпионата мира по боксу среди профессиональных хоккеистов. Как ты вообще согласился в нем участвовать?
— Узнал, что будет такой турнир. Один из моих знакомых, с которым играли раньше по 81-му году, имел отношение к его организации. Я позвонил ему спросить, где достать билеты, когда это будет.

-То есть, заинтересовался как зритель?
— Да. Только как зритель. Я не поехал на Чемпионат мира за сборную, было свободное время, интересно было пойти посмотреть, как будут биться ребята. А когда мы росли вместе, с нами занимался Виталий Дурнов. Он уже в 18 лет стал чемпионом Латвии по боксу. Я предложил: давай заявим Виталика. Но мой знакомый ответил: нельзя, Виталий не профессиональный хоккеист. И тогда я в шутку сказал — давай меня. Это реально была шутка! Посмеялись. А через полчаса он перезванивает: организаторы заинтересовались моей кандидатурой. Народ-то нужно собирать в «Арену» — вместительность 10 тысяч зрителей. Они понимали, что болельщик пойдет на своих. Словом, мой знакомый мне перезванивает и говорит: если ты серьезно, то мы согласны. Я сказал: дай мне теперь полчаса подумать. Я позвонил тренеру, с которым каждое лето занимаюсь боксом и физической подготовкой (поддерживаю форму). И он мне сказал: да, ты сможешь участвовать. «Сколько у нас времени? Пять с половиной недель? Мы тебя подготовим!».

— Как же тренер — профессиональный боксер — согласился на эту авантюру? Ведь уже было известно, с кем придется биться: соперники на 15–20 кг тяжелее, да и выше на голову. Разве это не самоубийство?
— В профессиональном боксе — да. Но здесь на ринг выходят хоккеисты. Да, они дрались на льду. Но бить на месте, схватившись за майку, это одно. А когда ты можешь отойти на шаг, и тебя нельзя схватить — совсем другое. На льду бы я на такую авантюру не подписался. Там бы у меня не было шансов.

— Расскажи о соперниках. Тебе с ними «повезло» — достались настоящие громилы. Вспомнить только Сагдена в «Витязях»…
— У Сагдена под 200 боев на льду и в ринге. Его отец в свое время был спарринг-партнером Мухаммеда Али. У него свой зал, и Сагден с 8 лет занимается боксом параллельно с хоккеем. Когда он приехал в Ригу, как я узнал из газет, первый его вопрос в аэропорту был: какой призовой фонд, и когда я смогу забрать свои деньги? Признаюсь, когда я читал это, мне было немного не по себе. Но Сагден был еще «не самой плохой новостью». Вот Кип Бреннан, с которым потом пришлось биться в финале — реально опасный!

— Ты готовился пять с половиной недель…
— Да, и за две недели до боя сломал руку. Попал в локоть партнеру на тренировке, и одна из костей кисти сломалась. Хотя организаторы и шли навстречу, я не смог отказаться от участия. Не мог просто сказать «нет», тогда подумали бы, что я просто не вышел, испугался.

— Как дрался со сломанной рукой?
— Перед боем обкололи руку новокаином, обмотали бинтами, подложили силикон. Два раунда отбился, в третьем рука начала болеть. Перед вторым боем было полтора часа времени, колол себе обезболивающее сам, бинты нельзя было разматывать, колол наугад, как через гипс.

— Это правда, что организаторы соблюли весь антураж поединков за чемпионский титул, были даже огромные видеоэкраны от потолка до пола?
— Да. Обстановка была соответствующая. Все было именно на таком уровне.

— Когда выходил на ринг, адреналин не зашкаливал?
— Перед первым боем — нет. В день поединка я проснулся и с утра поехал на море. Гулял по берегу, а в голове была только одна мысль: не упасть в нокаут или в нокдаун. Не упасть, не упасть, отстоять бой. И на первый бой я вышел предельно сконцентрированным, как на матч. Первые секунд 30 была опаска, чтобы не пропустить сразу серьезный удар. А потом появилась раскованность — я понял, что функционально я готов намного сильней своего соперника. А когда понял, что реально могу выиграть, почувствовал азарт.

А вот перед финалом, когда было время посидеть, осмыслить — адреналин был. К тому же, я узнал, что моим соперником будет Кип Бреннан. Он еще и левша, а я под левшу не готовился. Мне на ходу начали говорить, как и что делать в ринге. А когда что-то приходиться делать сходу, многое вылетает из головы. Мне повезло, что отправил его дважды в нокдаун в первом раунде.

— В итоге выиграл бой и стал чемпионом! На твой взгляд, чем же все-таки ты превзошел своих соперников?
— Функциональная подготовка и характер — это то, за счет чего можно выиграть.

— В следующем году согласишься еще раз участвовать в Айсбокс-шоу?
— Будет время подготовиться, наверное, соглашусь. Я еще после тех боев сказал: если турнир будет проводиться по весовым категориям — я только «за». Если соперники до 100 кг — никаких вопросов. Если будет больше — все будет зависеть от того, сколько времени останется на подготовку. Если мои тренеры скажут: мы успеем подготовиться — буду выступать.

— Ты стал чемпионом мира среди тафгаев, хотя сам, я знаю, тафгаем себя не считаешь?
— Нет, не считаю. Я за себя постоять могу. Может быть, за партнера, если где-то грубо нарушили правила, в спину ударили. А так, да, я люблю сыграть в корпус жестко, не отношу себя к технарям, но к тафгаям — тем более. У меня, конечно, были драки на льду. Если мне предлагают, я не буду отказываться. Но сам драки искать не буду. И так много удаляюсь последнее время, если еще драться — подводить команду. А меня сюда не для этого позвали.

— А в жизни приходилось постоять за себя? Опыт уличной драки есть?
— Конечно. Лет до 18–20 каждые выходные дрался.

— Значит, все-таки у тебя такой характер.
— Я первый никогда не лезу, но если меня кто-то «заденет», то я не буду молчать. Да, я согласен, у меня отцовские гены. Я не так давно узнал, что у отца была кличка «Клещ»: он сам если ничего не мог сделать на ковре, то и сопернику не давал ничего делать. Просто нейтрализовывал. И у меня в команде была такая же кличка — Клещ! В принципе, я в хоккей так же играю: вцеплюсь, никому ничего не дам. Это здесь, да, я забиваю, а так, по большому счету цель: не дать, не проиграть. Видимо, это гены.

— Ты вообще азартный человек?
— Да очень. Раньше особенно. Сейчас, наверное, с возрастом это проходит постепенно. Раньше очень любил поиграть в казино. Пока был в лиепайском «Металлурге», привозили в Ригу на выходные — я обязательно играл. В 2003 году уехал в Италию, там не было казино. Потом уже так не играл.

— В твоей жизни были еще безумные поступки, помимо участия в Айсбокс-шоу?
— Их было много, но этот затмил все. Когда я согласился на участие, и об этом написали газеты, на «Одноклассниках» и в «Фэйсбуке» пошли сообщения от друзей, знакомых: «Ты сумасшедший», «я знала, что ты псих, но не до такой же степени», «куда ты лезешь». Да, наверное, это был самый сумасшедший поступок в моей жизни. Вообще, я любитель острых ощущений. Мне нравятся современные аттракционы, я просто фанат этого всего: падать в свободном падении, подлетать вверх. Люблю мотоциклы. Сам за рулем езжу нечасто, а сзади с кем то, хотя тоже безумие — и без шлема, и в дождь… Я люблю эти ощущения. Наверное, мне не хватает адреналина. В обычной жизни нет таких встрясок.

— На фото я видела у тебя татуировки. Кто на них изображен?
— Иверская Божья Матерь и Николай Чудотворец. Я думаю, человек должен верить в какие-то вещи, которые ему помогают. Это то, что помогает мне. Когда у меня был не самый лучший этап в моей жизни, когда я расстался с «Динамо-Рига», пришло время, я сделал татуировки и могу сказать, что это изменило многое в моей жизни.

— У тебя в жизни есть девиз или правило, которому следуешь?
— Нет, девиза нет. Но вообще я любитель афоризмов, выражений великих людей. Я их записываю. И их скопилось очень много, видимо, одно выбрать очень тяжело. Но придерживаюсь такого, когда-то услышанного изречения: быть как вода. Если воду наливают в стакан, она принимает форму стакана. В кувшин — форму кувшина. Но когда приходит время стихии — она сносит все на своем пути и неподвластна ничему. Наверное, это самое правильное выражение. И по гороскопу у меня водная стихия. Может быть, поэтому выражение мне и нравится.

— Расскажи, как попал в нашу команду?
— «Казцинк-Торпедо» было в Лиепая на сборах. Позвонил один знакомый, сказал, что меня приглашают поиграть. Поехал, сыграл одну игру, потом вторую. Но в то время у меня были переговоры с клубами КХЛ и с «Донбассом», поэтому я сразу не мог дать ответа. Время подошло, а они все тянули. Было еще 2–3 предложения по Высшей лиге, но я подумал: мой тренер из Усть-Каменогорска, и нужно отдать дань уважения. Кроме того, я знал многих ребят, и сюда поехал мой брат. А с ним мы не так часто играли вместе. Вот эти три вещи все определили.

— Не разочаровался в сделанном выборе?
— Нет, для этого нет причин. И потом я такой человек…

— Как вода?
— Ну, наверное, да, опять же. Если что-то не так, ищи причину в себе. Это не люди вокруг тебя. Это ты сам такой. Все идет от человека. Сейчас притираемся, потому что очень много новых людей в команде, постепенно привыкаем друг к другу. Я вообще приверженец того, что в команде, может быть, и должны быть звезды, но, в первую очередь, должна быть команда-звезда, а не люди-звезды. Такая команда будет подниматься.

— В таком случае, желаю нашей команде побыстрей стать звездой! Удачи тебе и спасибо за беседу!

Досье игрока:

Алексей Широков родился 20 января 1981 г. Воспитанник ХК «Рига».

    В разные годы выступал за клубы: ХК «Рига», «Металлург» (Лиепая), ХК «Кортина» (Кортина д, Ампеццо), «Амур» (Хабаровск), «Капитан» (Ступино), «Динамо» (Москва), «Металлург» (Новокузнецк), «Химик» (Мытищи), «Металлург» (Жлобин), «Динамо» (Рига), «Лукко» (Раума), ХК «Брно».

   Участник семи Чемпионатов мира в элитном дивизионе и Олимпийских игр-2010 в составе сборной Латвии. Чемпион Европы (Дивизион I, до 18 лет, 1999 г.).